Чума двадцатого века
Монаха бес искушал, предлагая выбор – впасть в блуд, убить человека или напиться вина. Подумал монах: уж лучше вина напьюсь. Напился, впал в блуд и убил человека.
«Не заблуждайтесь: … ни блудники, ни пьяницы… Царства Божия не наследуют». (1 Кор. 6,9)
На одной киевской улице расположена наливайка с романтической вывеской «Палуба». И впрям, похожа на палубу – возвышающаяся над землей метра на два, со ступеньками-трапом, прямоугольная, со столиками, с изображением на стенах лазурного моря с белыми яхтами и летающими чайками. Собирается там местная публика. Можно, кроме спиртного, выпить кофе или чай, сыграть в шахматы и в нарды, порешать кроссворды, поговорить о том, о сем. И я, грешным делом, изредка заглядывал сюда от нечего делать, невольно раззнакомился с некоторыми аборигенами нашей городской окраины. Мне было интересно узнать, что объединяет этих людей и почему так настойчиво и неизменно собираются они тут, почему, оставляя семьи, проводят здесь время.
Кстати сказать, посетители неглупые и разные. Простые и сложные, веселые и хмурые, с высшим образованием и без оного. И, конечно же, я понимал, что большинство из них объединяет алкоголь. Здесь они себя чувствуют свободными и раскрепощенными, независимыми от условий жизни и личных проблем. Понимают друг друга без слов. Говорят, как правило, о футболе и о политике, спорят, а иногда и до драки доходит, когда совсем кто-то лыка не вяжет.. Один, разбушевавшийся такой, сорил деньгами и цеплялся к наливайщице Любе, пока та не вызвала полицию… Грустная картина.
Как-то моя жена сделала замечание. Мол, ты служитель Церкви, и позволяешь себе пить кофе, как ты говоришь, в этом притоне? Я оправдывался, поясняя, что мне, как журналисту, интересно наблюдать характеры. И, потом, на многих приходах Церкви ведется серьезная работа с людьми, имеющими алкогольную зависимость. Где еще увидишь диаметрально противоположное? Она же возразила: «Тебя увидят ваши прихожане, и что они подумают?..» И я согласился, перестал заходить на «Палубу». Но некоторые знакомые остались. Я встречал их на улице и в парках, где они с бутылочкой коротали время.
Был один парень по кличке Марчелло. Звали его Витей по фамилии Марченко, а от фамилии и прозвище. Он действительно красивый парень, и внешне похож на итальянскую кинозвезду – Марчелло Мастроянни. Так вот, он зашибал прилично, угощал кого ни попадя коньяком и водкой, курил дорогие сигареты. Работал он в такси много лет. И умел хорошо заработать. Часами простаивал на своем «Пежо» у местного жд-вокзала, и умудрялся каждый раз выудить выгодного пассажира, не жалевшего денег. Он еще обслуживал цыганского барона Михаила, жившего на Красном Хуторе. Барон всегда был на связи с Марчелло, и в любую минуту мог вызвать его к ресторану в другом конце города, или потребовать забрать его из казино, где барон умудрялся всегда сорвать куш.
Так вот, в один прекрасный день Марчелло «завязал». То есть по-настоящему. И курить бросил. Поздоровавшись со мной в храме, куда пришел с женой, он пригласил меня попить кофе. Ему хотелось, чтобы его жена Лида со мной пообщалась и кое-что выяснила из церковной практики. Кофейня была рядом с нашим собором, и я попросил подождать в кафе, пока я разоблачусь после службы, покрою престол и спрячу в сейф богослужебную утварь – потир, платы и другое.
Мы пили кофе с пирожными, общались. Лида интересовалась, кому из наших священников лучше исповедоваться и как поститься перед причастием, и нужно ли в подробностях исповедовать свои грехи. Я пояснил, что подробности не нужны, главное – обозначить грех и раскаяться в нем, и больше стараться не повторить его.
Потом Марчелло ошеломил своим рассказом.
– Ты слышал, Леха умер?
– Какой Леха?
– Алавердов.
– Да что ты! Ему же и сорока не было!..
– Ну да. Золотые руки. Он у меня в квартире евроремонт сделал, просто сказка. За ним гонялись заказчики. Он мог за одну работу у богатых людей поднять до 100 тысяч гривен в месяц. Но бухал по-черному, когда срывался…
– Да, я помню, – огорченно ответил я. Ведь Леша и у меня делал небольшой ремонт. Он верил в Бога, хотя храм не посещал. И цитировал Псалтирь и Евангелие, повторяя часто: «Бог гордым противится, а смиренным подает благодать» (Иак. 4,6). Он не был гордым. Но страдал алкоголизмом. Когда запивал, мог ночевать на лавочке. Пропив деньги, нес в ломбард свои инструменты, мобилку. Одним словом, опускался, как сам выражался – «до плинтуса». Потом приходил в себя, мать возила на капельницы чистить отравленную алкоголем кровь, возвращался трезвым и хмурым, приступал к работе. Выкупал инструменты в ломбарде и снова хорошо зарабатывал, и не пил по нескольку месяцев. Пока не срывался…
– Ах, как жаль! – сказал я, перекрестившись. – Да простит его Господь. Очень жаль…
И Марчелло стал перечислять всех знакомых ребят, посещавших «Палубу», ушедших из-за алкоголя за последние два года. И насчитал что-то более десяти человек. Некоторые жили в соседних домах. Практически все обитатели одного жилого городского квартала. И ребята в основном толковые, бесхитростные, подельчивые, добрые, любившие природу и животных. Остроумные, веселые, юморные. Я слышал как-то от одного психолога, который рассказал, что, как правило, алкоголики – люди одаренные, харизматичные, но несчастные. Обычно теряющие жизненные силы пред этим жестоким миром. Не имея внутренней защиты, силы воли, они допингуют спиртным. Сперва в малых дозах, потом все более увеличивая их. Пока не сопьются. Многие так и балансируют всю жизнь, умудряясь пить, и работать, и содержать семью. Правда, семье, как правило, это дорого обходится.
– Вот, например, Валерка Ювелир,– продолжил Марчелло. – Я запомнил его прилично одетым, с изящным золотым перстнем на руке, курившим дорогой «Camel» и разгадывающим очередной кроссворд. Через пару лет он приходил в кафе уже без перстня с дрожащими руками. Ювелирной работой уже не занимался, его уволили за пьянство. Сидел дома с больным отцом, жена оставила его раньше. При последней встрече он попросил одолжить денег. И при этом указал на ноги, приподняв штанины. Ноги были темно-синими в варикозных узлах. «Я их не чувствую», – сказал он безразличным тоном… Где-то через месяц мне передали – Ювелир умер.
Эти печальные истории можно продолжать. Но мы их опустим.
Заканчивая нашу встречу с Марчелло и его супругой, я припомнил несколько притч:
– Сидит бес на заборе и ножками болтает. Другой бес его спрашивает, мол, почему ты оставил своего подопечного, которого ты много лет искушаешь? А тот ответил: «Так он же пьет по-черному, чего его искушать? Он и так в аду». Вы знаете, один человек признался, что страшно страдает от алкоголя, со словами: «Не знаю, что и делать! Пить уже не могу, и не пить не могу. Ад какой-то…»
А другая известная притча о том, когда монаха бес искушал, предлагая выбор – впасть в блуд, убить человека или напиться вина. Подумал монах: уж лучше вина напьюсь. Напился, впал в блуд и убил человека. Недаром кто-то из специалистов-наркологов назвал это явление «Чумой ХХ-го века». И он прав…
Впоследствии довелось просмотреть некоторую литературу по этой теме – алкоголизме. Узнал, что Украина, как и Россия занимают ведущие места в мире по статистике заболеваний и смертности от алкоголя.
Православные верующие знают, что многие люди, кого эта проблема коснулась прямо или косвенно, благодаря Церкви и ее молитвам, избавились от этой страсти навсегда. Но это тема уже другого рассказа.
