Маленькая девочка возвращается из воскресной школы домой. Навстречу ей идет атеист, который обратил внимание на радостную улыбку на лице ребенка.
– Чему это ты так радуешься? – спросил атеист.
– Иду из воскресной школы.
– Ну, и что же вам сегодня там рассказывали? – он решил посмеяться над ребенком.
– Нам рассказывали историю из Библии о том, как пророка Иону проглотила большая рыба.
– Как может рыба проглотить человека и тот после всего останется жив?
Девочка задумалась на секунду, но потом ответила:
– Я не знаю, как это произошло, но когда я буду в Раю, то встречу там Иону и спрошу у него.
– А если Иона попал в ад? – спросил атеист.
– Ну, тогда ты у него спросишь.
Из проповеди: «Бог любит всех, но не от всех в восторге»
«Я молилась о том, чтобы Господь послал мне хорошего мужа – и получила. А мой муж не молился, вот и получил то, что получил…»
Молодой монах сказал старцу:
– Как трудно, отче, любить ближнего!
– Действительно! Мы получили повеление возлюбить ближнего как самого себя, а ближний делает все, чтобы мы не послушались.
Одна прихожанка рассказывала:
«Прочитав сегодня псалом 131-й, который начинается словами: “Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его”, вспомнила мамин рассказ:
Война. После перерыва школа вернулась к обычному ритму занятий. Тогда школьники сдавали экзамены в конце каждого года обучения. Перед одним из экзаменов класс, в котором училась моя мама, собрался перед экзаменационной аудиторией. Дрожащие как осиновые листы пионерки думали о том, как не провалиться. И вдруг одна девочка говорит: “Я знаю! Меня бабушка научила – они всегда так делали перед экзаменами. Надо прочитать:
«Господи, помяни царя Давида и всю... и всю...»
А дальше забыла! Пионерки стали соображать: что бы могло быть дальше? Из всех предложенных мнений решили остановиться на более, по их мнению, логичном:
“...и всю его родню”.
Когда начался экзамен, каждая пионерка перед входом в класс осеняла себя крестным знамением и призывала помощь царя Давида со “всей его роднёй”. Экзамен сдали даже двоечницы».
Один старец как-то сказал: «Если монах говорит о себе: «У меня есть смирение», – несомненно, его у него нет. Если же он говорит: «У меня нет смирения», – то оно у него есть. Вот я, например, вовсе не имею смирения».
Один человек сказал великому Антонию:
– Ты самый великий монах на всем Востоке!
– Дьявол мне это уже говорил, – отвечал Антоний.