Лед тронулся: почему у зла не хватит снега, чтобы отменить весну
В мире, где «всегда зима, но никогда не Рождество», мы узнаем свою реальность. О том, почему лед отчаяния обречен растаять, и какую цену Бог заплатил за нашу весну.
«Всегда зима, но никогда не Рождество». Когда Клайв Стейплз Льюис писал эти слова, он не придумывал красивую метафору для детской сказки. Он ставил диагноз. Возможно, самый точный диагноз состоянию души, в котором порой оказываемся все мы. Особенно сейчас.
Ты просыпаешься, а за окном все тот же серый день, все те же тревожные новости, все та же тяжесть на сердце, что и вчера.
Кажется, что время остановилось. Кажется, что радость отменили каким-то небесным указом, а надежда ушла в бессрочный отпуск. Мир вокруг может быть даже красив своей суровой ледяной красотой, но в нем нет главного – в нем нет жизни.
Мы открываем старую книгу с потертой обложкой – «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», одну из частей «Хроник Нарнии» – не для того, чтобы сбежать от реальности. Мы открываем ее, чтобы понять, как выжить в этой реальности. И, что важнее, как победить в ней зиму.
Что скрывается за старыми шубами?
Для тех, кто еще не открывал эту дверь, напомним маршрут. Четверо детей – Питер, Сьюзен, Эдмунд и маленькая Люси – эвакуированы из Лондона, чтобы спастись от немецких авианалетов. В огромном старом доме Профессора, играя в прятки, Люси забирается в платяной шкаф. Она протискивается сквозь ряды тяжелых шуб, пахнущих нафталином, и вдруг чувствует, что мех сменяется колючими еловыми ветками, а пол под ногами становится хрустящим снегом.
Так дети попадают в Нарнию. Это страна говорящих зверей, фавнов и дриад. Но она оккупирована. Власть захватила Белая Колдунья, которая сковала этот мир вечным льдом. Древнее пророчество гласит, что зима закончится, когда на трон в замке Кэр-Параваль взойдут два сына Адама и две дочери Евы.
Но это не просто сказка о битве мечей. Это драма одной семьи, где брат предает брата за коробку сладостей. И драма целого мира, который может спасти только возвращение его истинного создателя – льва Аслана.
Стерильность зла
Льюис гениально описывает природу зла через образ Белой Колдуньи. Заметьте, ее мир – не огненный ад с котлами. Ее мир – это идеальный стерильный порядок. Это абсолютный холод.
Зло у Льюиса не столько разрушает, сколько консервирует.
Колдунья превращает живых существ в статуи. Она останавливает движение. Она замораживает жизнь в моменте страха или гордыни. Это очень похоже на то, что делает с нами уныние.
Когда мы впадаем в отчаяние, мы каменеем. Мы перестаем чувствовать чужую боль, потому что слишком сосредоточены на своей. Нам становится «холодно» молиться. Церковные службы кажутся длинными и пустыми, слова Евангелия – сухими строчками.
В мире Колдуньи царит звенящая тишина. Снег поглощает звуки. Там нельзя громко смеяться, нельзя петь, нельзя праздновать. Тишина тотального страха. Разве мы не узнаем этот холод? Разве не зябко нам сейчас, когда кажется, что силы добра отступили и Бог молчит?
Но Льюис, прошедший окопы Первой мировой и писавший «Нарнию» под звуки бомбежек Второй мировой, знал секрет. Он знал, что зло бессильно перед настоящей Жизнью.
Грязь надежды
Как побеждается эта вечная зима? Не армиями – по крайней мере, не вначале. Она побеждается изменением атмосферы.
В книге есть потрясающий момент, который мы чувствуем буквально кожей. Это момент, когда санки Колдуньи начинают застревать. Сначала это просто звук – странный, непривычный звук капели. Кап-кап. Потом – шорох оседающего снега. А потом происходит то, что Колдунья ненавидит больше всего. Появляется грязь.
«Снег под полозьями превратился в кашу», – пишет Льюис. И это великий образ.
Мы привыкли думать, что святость и победа добра – это что-то чистое, белое, отглаженное. А Льюис показывает нам, что жизнь – она неопрятная. Она шумная. Она пахнет сырой землей, прелой листвой и талой водой.
Весна в Нарнии наступает не по календарю, а потому что «Аслан в пути». Одно только имя, произнесенное шепотом бобрами в норе, делает воздух теплее. Мы еще не видели Льва, но лед уже пошел трещинами.
Это урок для нас. Когда кажется, что тьма сгустилась до предела, когда «санки» застревают в грязи бытовых проблем и скорбей, не спешите роптать. Возможно, эта грязь под ногами – признак того, что лед тронулся. Возможно, слезы – это та самая капель, которая предвещает весну.
Бог входит в нашу жизнь не всегда через парадную дверь успеха. Часто Он приходит через таяние нашего ледяного сердца, через боль оживания, через грязь и слякоть наших ошибок, которые мы, наконец, решились исправить.
Цена подснежника
Льюис – христианский мыслитель, он не может нам врать. Он не говорит: «Просто подождите, и все наладится само собой». Нет. У весны в Нарнии есть цена. И эта цена страшная.
Мальчик Эдмунд польстился на рахат-лукум (как часто мы продаем верность Богу за «сладости» этого мира!) и стал предателем. Чтобы он остался жив, кто-то должен умереть. Закон «магии, существовавшей до начала времен», неумолим: грех требует смерти. Предатель принадлежит палачу.
И здесь мы подходим к Каменному Столу. Это самая пронзительная сцена в книге. Великий Лев, создатель Нарнии, позволяет себя связать. Не потому, что Он слаб. А потому, что Он так решил.
Мы чувствуем этот ужас, когда читаем, как безобразные чудища срезают Его золотую гриву. Как они плюют в Него. Как надевают намордник.
Льюис не щадит читателя. Он показывает нам униженного, беззащитного Бога, Который молчит, когда Его ведут на заклание.
Почему это так важно? Потому что именно здесь кроется ответ на вопрос, почему зима не может быть вечной. Зло знает законы справедливости: «виноват – умри». Но зло ничего не знает о законах любви.
«Если бы она могла заглянуть в тишину и мрак еще глубже... она бы прочла там другие заклинания. Она бы узнала, что когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле взойдет тот, кто ни в чем не виноват... Стол сломается и сама смерть отступит перед ним».
Весна в наше сердце приходит не потому, что мы «хорошо себя вели». И не потому, что мы сильные. Она приходит, потому что Христос добровольно взошел на Крест вместо нас. Лед треснул на Голгофе. Именно там, в темноте и боли, была сломана игла вечной зимы.
Отец Рождество в окопах
Интересно, что Льюис вводит в повествование Отца Рождество: сурового, величественного старца. Он приходит в Нарнию, когда лед только начинает таять.
И что он дарит детям? Не игрушки. Не конфеты. Он дарит им оружие. Меч, щит, лук, кинжал. Казалось бы, странный рождественский подарок. Но Льюис предельно честен.
Рождество – это не конец войны. Это начало настоящей битвы. Но теперь это битва не в темноте и холоде, а при свете восходящего Солнца.
Льюис писал эту сказку для детей, которых эвакуировали из Лондона из-за немецких авианалетов. Эти дети жили в чужих домах, в разлуке с родителями, в страхе перед будущим. Они знали, что такое настоящая «зима». И Льюис подарил им не эскапизм, а лекарство.
Он сказал им: посмотрите, зло может казаться огромным. Оно может заморозить целый мир. Оно может длиться сто лет. Но оно конечно. У него нет будущего. Оно не может остановить весну, потому что не оно создало этот мир.
Мы сейчас тоже немного похожи на этих эвакуированных детей. Нам страшно. Нам холодно. Нам хочется спрятаться в шкаф. Но давайте прислушаемся. Сквозь шум новостей, сквозь грохот этого мира, сквозь наш собственный страх – слышите? Кап. Кап. Кап. Это тает лед нашей гордыни и нашего маловерия. Аслан уже в пути. И значит, Рождество неизбежно.
