Христиане и власть: почему «прогнувшиеся» ненавидят «непрогнувшихся»
Сегодня почти невозможно отличить действия власти от действий представителей ПЦУ по отношению к УПЦ. Ложь, клевета, ненависть и насилие льются сплошным потоком. Почему так происходит?
«Не забывайте, прогнувшиеся будут больше всего ненавидеть не тех, кто их прогнул, а тех, кто не прогнулся». Эта популярная в сети фраза неизвестного автора в определенном смысле говорит о психологии тех, кто, утратив внутреннюю свободу, хочет доказать собственную «правоту» любыми средствами. При этом доказывают не тем, кто их «прогнул», а тем, кто «прогибаться» не захотел.
Интересно, что в современной Украине мы видим подобную картину в церковной сфере: ПЦУ, полностью продавленная государством, часто выступает не против власти, а против УПЦ, чьи пастыри и паства отказываются «гнуться» под политические требования.
Эта статья – не столько о том, почему это происходит, сколько о том, как церковные структуры, слившиеся с государством, превращаются в орудие «идеологической чистки» и почему истинная свобода во Христе внушает власть имущим и их марионеткам самую ожесточенную ненависть.
Кто такие «прогнувшиеся»?
В церковном контексте «прогнувшиеся» – это те, кто пожертвовали Евангелием ради политической выгоды. Другими словами, это те, кто, забыв о словах Христа о любви к врагам, культивируют ненависть, те, кто вместо молитвы и покаяния приходит в храм с болгаркой и ломом, те, кто не хочет бороться с «духами злобы поднебесной», потому что занят «борьбой» против «плоти и крови». Но главное, это те, кто целиком и полностью зависят от требований «политического момента».
В контексте нашей статьи под все эти параметры попадает ПЦУ, которая, получив в январе 2019 года «томос» автокефалии от Константинополя, вошла в орбиту государственных интересов.
Так, закон «О свободе совести и религиозных организациях» дал повод властям массово проводить перерегистрацию приходов УПЦ в пользу ПЦУ. Силами местных администраций и «активистов» захватываются храмы УПЦ, а каналы государственного ТВ и ведущие онлайн-издания пичкают народ фантастическими историями о «пророссийском влиянии» УПЦ, связывая ее с агрессором. При этом ПЦУ представляется как «национальная Церковь», а критика или вопросы в ее адрес трактуются как «угрозы национальной безопасности».
Такая «помощь» от государства требует отдачи со стороны ПЦУ – и структура Думенко отдает все, что может. Например, решит государство закрыть храмы на карантин – ПЦУ однозначно «за», решит запретить целую Церковь – ПЦУ опять же «за», решит изменить даты праздников – и тут «за». И можно не сомневаться, даже если власти решат изменить текст Литургии или прикажут отменить посты – в ПЦУ поддержат все эти решения. Не только потому, что там далеки от духовной жизни, но и потому, что понимают: без поддержки властей существовать они не смогут.
В результате ПЦУ сама поставила себя в ситуацию, в которой она лишена даже гипотетической возможности быть при необходимости голосом критики неверных решений властей, быть совестью народа.
Почему власть «нагнула» ПЦУ, но не смогла «нагнуть» УПЦ?
Сопротивление злу и греху – один из признаков внутренней свободы. УПЦ, хотя и подвергается давлению, остается единственной конфессией, которая последовательно отказывалась выполнять «государственные» поручения, противоречащие Евангелию, канонам Церкви и христианской совести.
Нет, мы не идеальны, мы часто проявляем инфантильность и не способны жестко сказать «нет». Но в вопросах, которые имеют принципиальное значение, фактор «послушания Богу, а не человеку» все равно превалирует над всеми решениями. Напомним, что когда языческие власти запретили апостолам проповедовать, в ответ они услышали: «Мы должны повиноваться Богу более, нежели людям» (Деян. 5: 29). Именно на этом принципе базируется большинство решений УПЦ. Например, только УПЦ видела опасность в ковидных ограничениях, только она выступала против электронных документов и биометрии. Только УПЦ продолжает традицию крестных ходов, несмотря на запреты, и так далее.
Кроме того, не имея никакой зависимости от государства, УПЦ еще и подвергается неимоверному давлению со стороны властей, которые требуют разорвать канонические и евхаристические (подчеркиваем, не административные) связи с Русской Церковью.
И что же? А то, что, несмотря на жесткие преследования, более 6 миллионов верующих остались в УПЦ. О чем это говорит?
Не имея никакой надежды на «благоволение» со стороны государства, верующие живут в Церкви с реальным ощущением духовной свободы.
Почему именно Украинская Православная Церковь вызывает у ПЦУ и у властей даже не раздражение, а настоящую ненависть? Ответ кроется в внутренней логике зависимости и самооправдания. И здесь есть несколько механизмов, о которых мы расскажем.
Механизм «проекции вины»
Когда человек (или институция) отказывает себе в свободе и принимает волю более сильного, внутри возникает когнитивный диссонанс: «я поступил неверно, но должен доказать, что мой поступок – правильный». В итоге у человека (или у группы людей) появляется внутренний конфликт, весь негатив от которого направляется на тех, кто отказался «прогнуться». Именно эти «непрогнувшиеся» обвиняются в утрате духовной свободы.
Механизм «живого обличения»
Христос называет христиан «солью мира» (Мф. 5: 13). Как известно, соль не только предотвращает гниение какого-либо продукта, но и придает ему вкус. И если спроецировать слова Христа на УПЦ, то получается, что наша Церковь в ее жертвенном служении не только не дает народу «загнить» и потерять свой духовный стержень, но и прививает ему «вкус» к Истине. Другими словами, УПЦ служит живым упреком всем тем, кто забыл о самом важном: цель христианина – служение Богу, а не политике. Такое не прощается.
Механизм «ярлыков»
Зависимая от государственной поддержки ПЦУ просто не может говорить все то, о чем она должна говорить: о том, что в Церкви нет места делениям на нации, о любви к врагам и вообще о любви. Потому ее слова не имеют в себе Духа Истины. Вместо стремления говорить на языке Евангелия, представители ПЦУ говорят на языке политики, а вместо диалога используют язык ненависти и ярлыков («агенты Кремля», «филиалы ФСБ» и так далее).
Механизм «ненависти к свободе»
Ненависть к людям, обладающим внутренней свободой, сродни ненависти к жизни: там, где темно, лучи истины вызывают жгучую боль. УПЦ живет духовной жизнью, она сохранила богослужебные традиции и Таинства без изменений, а главное – живет без оглядки на требования политиков... и этим вызывает ненависть со стороны ПЦУ.
Исторические параллели
История знает множество примеров, когда раскольники и лояльные к власти «христиане» ненавидели исповедников Христовых сильнее самих гонителей-атеистов.
Например, в 1920-е годы «обновленческое движение» поддерживало большевиков, получая государственную охрану и ресурсы (глава обновленцев Введенский ездил на автомобиле, предоставленном ЧК) и обрушивалось с критикой на «тихоновцев» и «катакомбников» – тех, кто отказывался признавать право государства вмешиваться в церковные дела.
Интересно, что обновленцы обвиняли «тихоновцев» в фанатичности, в разжигании ненависти к советскому строю. И этим, в том числе, аргументировали свою правоту большевики, арестовывая духовенство, бросая в тюрьмы священников и мирян, конфисковывая церковное имущество и так далее. Согласитесь, параллели с современностью более чем очевидные.
Правда, уже к концу 1930-х от «обновленцев» почти ничего не осталось: власть признала их ненужными и перешла к откровенным репрессиям и против них. Это, кстати, может быть хорошим уроком для ПЦУ: слишком тесный союз с государством в конечном счете оборачивается гонениями и попыткой уничтожения.
Обновленцы не пользовались особой популярностью среди простого народа. Церковный писатель 20-х годов Левити-Краснов вспоминает, что обновленческие храмы были практически пустыми, у них не было средств для того, чтобы отапливать церковные помещения зимой, а все попытки загнать народ в «правильную церковь» обернулись провалом. Сегодня мы видим похожую ситуацию: храмы ПЦУ пусты. И объясняется это не только тем, что внутри этой структуры едва теплится духовная жизнь, но и тем, что конфессия, зависящая от благоволения властей, не может быть голосом совести перед этой самой властью. Если Церковь сливается с властью, на нее смотрят как на государственную структуру, а не как на камень веры.
Вот и получается, что ненависть «прогнувшихся» к свободным – симптом того, насколько глубоко проникла в мозги украинской государственной элиты (если ее так можно назвать) мысль, что власть и Церковь должны быть механизмом управления народом. Украина сейчас, к сожалению, возрождает старую большевистскую схему, в которой религия служит подспорьем для укрепления власти.
Заключение
Украинская Православная Церковь стоит сегодня на страже живой веры в Бога, храня верность Евангелию и принципу «ищите прежде Царства Небесного». Ненависть, которую испытывают к ней ПЦУ и светская власть – это плата за обличение «государственной Церкви», плата за свидетельство о том, что главный посыл христианства не в национальной идентичности, а во Христе.
Путь УПЦ – это жертвенное служение, напоминающее современникам об идеалах святых подвижников Лавры, мучеников Бориса и Глеба, священномученика Владимира (Богоявленского) и многих других. И пока есть те, кто живет этими идеалами, надежда на восстановление духовного единства нашего народа остается живой.
