Самая печальная притча: трагедия неразделенной любви Бога
Бог накрыл стол и ждет нас, а мы заняты волами и землей. Почему эта евангельская история – о каждом из нас и о том, как ад начинается с фразы «мне некогда»?
В этот воскресный день мы будем читать одну из самых печальных притч Нового Завета. Это притча о брачном пире. Она говорит о трагедии неразделенной любви вселенского масштаба, о том, что Бог большинству людей не нужен.
Посмотрите на эту притчу взглядом самого простого человека. Наш Небесный Отец от века готовил для Своих детей пир вечной жизни. Это мир, о котором апостол Павел сказал: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2: 9).
Отец накрыл стол, дал нам не просто самое лучшее, а вообще все, что у Него есть. Он собственного любимого единственного Сына не пожалел ради того, чтобы мы смогли прийти на этот пир. Ангелы с опущенными крыльями ждут нашего прихода, готовясь прислуживать нам за столом.
Дьявол и его последователи в свое время сошли с ума и подняли бунт против Бога, когда узнали, что этот брачный пир готовится не для ангелов, а для человека.
Добрые ангелы, наоборот, приняли эту волю Божию и с радостью взялись служить людям несмотря на то, что превосходят нас во всех отношениях.
И вот все готово. Вселенский град ждет открытия райских врат и входа сынов и дочерей человеческих. Это будет началом новой, бесконечной эпохи. А что же люди? Они говорят Богу: «Боже, Ты прости, у меня тут дела, некогда».
Язык пастухов и гнев Божий
Притча говорит о том, что такой ответ вызвал гнев Божий. Это не так. Дело в том, что Бог ни на кого не гневается, никого не судит и не наказывает. Он всегда остается равен Себе. Он всегда есть любовь, притом любовь безусловная по отношению ко всему творению. В Нем нет ни тени перемены, нет даже намека на гнев, ярость и тому подобное.
Но в Библии мы читаем совсем другие рассказы. Дело в том, что еврейский язык не знал никаких абстрактных философских категорий. У них не было даже слов, чтобы их как-то обозначить. В христианстве эти понятия возникли только через четыреста лет после Рождества Христова.
И у Спасителя не было никакой возможности объяснить духовные реалии языком Платона и Аристотеля. Евреи Его бы просто не поняли.
Поэтому любая евангельская притча – это такой себе самый доступный способ донести до ума простого пастуха, рыбака или сельскохозяйственного работника абстрактные умозрительные духовные истины.
И другого способа, как изобразить те страдания, которые будет терпеть человек, если откажется следовать воле Божией, как только через изображение гнева Бога, у Него не было. Вы можете себе представить ситуацию, когда пророк решил сказать иудеям, чтобы те не пили воду из грязного источника?
И огласил заповедь: «Если ты будешь пить из грязной лужи, то инвазия кислотоустойчивых штаммов Shigella вызовет цитопатический эффект, который приведет к некрозу эпителиоцитов, десквамации слизистой оболочки и развитию острого эрозивно-язвенного гемоколита».
Мы не можем себе такого представить. Он бы сказал, что, если ты будешь пить грязную воду, Бог тебя накажет поносом. Это ясно и понятно. Таков обычный принцип библейского языка.
Гнев хозяина пира – это не о том, что Бог перестал быть любовью. Это о тех последствиях, которые получат люди, указавшие Богу на дверь своего сердца.
Мы думаем о том, что в аду окажутся только явные грешники. И нам никогда не приходило в голову, что за оградой Царства Божьего может быть очень много сильно занятых людей.
Трагедия обладания
Притча приводит три причины отказа идти на брачный пир. Это трагедия обладания, наркотик действия и идол счастья. Давайте теперь о каждой из них поподробнее.
Первая – «я купил землю». Это власть пространства или жажда обладания. Покупка земли – это попытка расширить свое «Я» за счет пространства. Человек думает, что он владеет землей, но на самом деле земля владеет им. Это привязанность к «моему», которая делает невозможным вход в «Божье».
Пахом из рассказа Льва Толстого «Много ли человеку земли нужно» бежал весь день, чтобы очертить границы своих владений, и в конце концов загнал себя и упал замертво. Он получил ровно столько, сколько ему было на самом деле нужно – три аршина земли для могилы.
В притче званый начинает врать Богу уже с первых слов: «мне нужно пойти посмотреть землю». Но земля не эскимо на палочке, она не растает, никуда не денется, не убежит. Здесь нет никакой срочной надобности. Честный ответ был бы таким: «мне моя земля интереснее Твоего пира».
Человек, одержимый землей, скорее умрет от инсульта на куче денег, так и не успев пожить, чем перестанет заниматься своим бизнесом.
Наркотик действия
Вторая причина – волы. Волы – это средства производства, работа, карьера, технологии. Современный человек определяет себя через то, что он делает, а не через то, кто он есть. Здесь идет подмена цели средствами. Жизнь превращается в бесконечную функцию, в бег, где нет места для остановки.
Наркотик активизма сейчас актуален как никогда.
Успешный конкурентоспособный специалист – это профессионал, у которого нет времени на тишину. В самой технологично развитой стране мира, Японии, люди умирают от переутомления на работе.
Корпоративная культура требует тотальной преданности компании. Сверхурочные часы, отказ от отпусков и колоссальный стресс приводят к выгоранию. Высокий уровень жизни есть, а вот смысла и счастья в такой жизни нет никакого.
Идол счастья
Третья причина – молодая жена. Это власть рода и плоти. Сюда относятся социальные связи, биология, продолжение рода, семья как самозамкнутая система. Это оправдание отказа биологическим детерминизмом. Любовь к твари становится выше любви к Творцу.
Я, мой дом, моя крепость, моя семья, мой маленький мир превращаются в закрытую эго-систему.
Это мать, которая сделала идола из своего ребенка; влюбленные, которые замкнулись друг на друге и говорят Богу: «не могу прийти» (Лк. 14:20).
Это очень тяжелое искушение, потому что человеку кажется, что оно делает его чуть ли не святым. Ведь я не ради себя отказался, а ради другого, это же во имя любви. Клайв Льюис в «Расторжении брака» описывает женщину, которая так «любила» сына, что эта любовь превратилась в удушающий эгоизм, закрывший ей дорогу в Рай.
Такой человек говорит Богу: «Мне не нужна Твоя Любовь, у меня есть своя, маленькая, теплая, земная». Он пытается утолить жажду океана глотком из лужи. Но лужа рано или поздно пересохнет, и он останется в абсолютной пустыне.
Битва внутри ума
В традиции исихазма эта притча описывается как битва внутри ума. Поле – это приземленность ума. Ум, который должен парить в созерцании, становится «земляным», тяжелым. Он не может оторваться от помыслов о материальном мире. Такая привязанность к земле вызывает уныние и тяжесть сердца.
Пять пар волов – это пять пар чувств: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус (удвоенные, так как действуют и телесно, и душевно).
Человек, который отказывается от брачного пира, потому что хочет испытать своих волов, – это ум, полностью зависимый от своего сенсорного опыта. Он живет только внешним и чувственным.
Исихаст же стремится ввести ум внутрь сердца, избавившись таким образом от тирании чувств. Молодая жена в разрезе исихазма – это сластолюбие и привязанность к плоти. Здесь речь идет о «женственном», пассивном начале души, которое ищет наслаждения. Ум, «женившийся» на плоти, не может предстать перед Богом.
Гости с обочины жизни
А далее в притче идет благая весть для тех, кто уже потерял всякую надежду и опору в земном мире. Хозяин пира говорит: «Приведите мне сюда нищих, увечных, хромых и слепых» (Лк. 14:21). Это те, чей мир рухнул. Тот, кому поставили диагноз «рак» четвертой стадии. Поле такому человеку уже не надо.
Это тот, кого уволили, выбросили из мира, забыли, как сломанный инструмент. Волы его больше не интересуют. Это муж или жена, похоронившие вторую половинку. Это вообще все те, кого мир называет неудачниками. Нищие, у которых разрушены все земные опоры (земля, работа, семья). По большому счету, это большинство простых жителей моей страны.
В притче Хозяин (Бог) собирает тех, кто лежит «по изгороди». Сегодня такими «изгородями» являются наши разрушенные дома, подвалы, бомбоубежища, окопы. Увечные и хромые – десятки тысяч солдат, мирных жителей, детей, оставшихся без рук и ног.
Слепые в этой притче – это те, кто ослеп от горя, потеряв всех близких. Нищие – миллионы беженцев, которые вчера имели «дом и работу», а сегодня стоят с одним пакетом на чужом вокзале. Именно они сегодня – главные гости Бога.
Христос в подвале
Христос сейчас не в сияющих храмах сытых столиц. Он – в подвале под обстрелом, Он – беженец, Он – раненый ребенок. Сытому миру Бог не нужен. Он нужен нам. Сытый мир интересуется не Богом, а геополитикой, ему нужны территории, ресурсы. Мир делит влияние, пока гибнут невинные люди.
Их волы – это экономика, газ, нефть, акции и, конечно же, деньги. Их жена – комфорт и благополучие. Это и есть те самые «званные», которые не вкусят Истины, потому что они выбрали комфорт вместо сострадания. Для них мы лишь расходный материал, удобрение для жирной жизни. Но для Бога мы – желанные гости пира.
Пока весь мир танцует и веселится, у нас под ногами разверзается ад.
Но если мы не отчаемся, живя умом в этом аду, он приведет нас в рай. Может быть, Бог и отнимает у нас наших «волов», «поля», жен, мужей и детей, чтобы мы, наконец, подняли голову вверх.
Он разрушает наши картонные домики, чтобы мы вошли в Его Вечный Дом. Он «принуждает» нас страданиями оторваться от притяжения земли. И в этот момент, когда вы читаете эту публикацию, Христос открывает нам дверь, ведущую на Брачный пир.
Там, внутри – Свет и полнота Жизни, рядом с которой все наши земные радости – как тусклая спичка на фоне Солнца.
А мы продолжаем стоять на пороге, держа в руках свои маленькие, пыльные игрушки: свои обиды, планы, свою гордость, свою «занятость».
Бог шепчет: «Брось это. Все это сгорит. Иди ко Мне. Я ждал тебя целую вечность. Не оставляй Мой дом пустым». Самая страшная трагедия будет не в том, что Бог нас осудит. А в том, что мы сами, добровольно, скажем Вечной Любви: «Мне некогда», – и шагнем в холодную тьму ночи со своими пятью парами волов.
